Подобная манера письма

В приведенной выше фразе из статьи Кено следует обратить внимание на слова: "И если это вызывает смех, тем лучше". В самом деле, Кено любит смешные ситуации, порой превращающие его произведения в гротеск, каламбурит и острословит. То он, в лучших традициях просветительского романа, сопрягает различные исторические эпохи, что вызывает комический эффект и дает почувствовать острее всю несуразность многих моментов бытия современного человека ("Голубые цветочки"). То показывает жизнь парижского дна через восприятие девочки-подростка, приехавшей на два дня из провинции в столицу ("Зази в метро").

Последний роман Кено "Полет Икара" — история бегства персонажа со страниц произведения, над которым работает известный романист,— высмеивает не только нравы писательской среды, но и многие явления общественной жизни тех лет. ?Человек незаурядной эрудиции, Кено, кажется, меньше всего заботился об успехе в кругах интеллектуальной элиты и вовсе не потакал ее вкусам. На фоне опытов неороманистов и "телькелевцев" произведения Кено поражают демократизмом, мажорной тональностью, открытостью жизни. Один из романов Кено называется "Воскресный день жизни" (1952).

Заглавие, как заметил историк литературы Ж. Бреннер, заимствовано из Гегеля, писавшего о голландской живописи: ". . . это воскресный день жизни, все уравнивающий и удаляющий все дурное; люди, которые веселы от всего сердца, не могут быть безусловно дурными и подлыми". Конечно, веселье Кено не удаляет из его романов все дурное; тем более не удаляет зла из жизни. Но человеческий эгоизм, глупость, жадность доводятся Кено до такого предела, что становятся смешными, а следовательно, перестают быть страшными. Неороманисты и их последователи принципиально по-новому видели мир

Если неороманисты и их последователи принципиально по-новому видели мир и это определяло все их формальные новшества, то Кено смотрит на мир "по-старому": носитель утонченной культуры, он выступает продолжателем и наследником гуманистической традиции, видя в личности высшую меру сущего. Поэтому в "Полете Икара" он не без иронии изображает романистов, которые не прочь обойтись без героя и нисколько не встревожены исчезновением человека из современного искусства. Самого Кено это тревожит. Но пишет он об этом полушутя, полуиграя, безудержно предаваясь стилистическим забавам и упражнениям, которые порой превращались для него в самоцель. Говоря о влиянии, которое оказал на развитие французской литературы "новый роман", обычно не учитывают влияния отрицательного; последнее время историки литературы начинают все чаще и чаще об этом говорить.

Эксперименты в области романной формы — отказ от сюжета, интриги, персонажа — часто превращали произведения в чтение элитарное; сочинения же "телькелевцев" практически вовсе не читались: для того чтобы их оценить, требовалась особая подготовка, которой не было даже у многих критиков. В поисках доступного чтения широкая публика решительно повернулась к массовой литературе, которая рассказывала ей про "жизнь", про перипетии любви и т. д. , в которой она узнавала себя, свои проблемы и мечты. Именно в это время во Франции множатся и получают широкое признание произведения, которые сделаны более профессионально, чем ремесленные поделки авторов "розовых" и "черных" серий, но тоже в достаточной степени клишированы и рассчитаны на непритязательный литературный вкус. Примечательно, что заданность, расчет на совершенно определенную аудиторию одинаково сильны и в экспериментальном, и в "общедоступном" романе, с той только разницей, что в первом случае имелась в виду интеллектуальная элита, во втором — литературно не искушенный читатель, который хочет, чтобы в литературе было все "как в жизни". Среди этих пограничных явлений следует назвать романы Анри Труайя (его цикл об Эглетьерах, сделанный в добрых традициях семейного романа прошлого века, однако без присущей тому глубины социального анализа — "Семья Эглетьер", 1965— 1967), цикл исторических романов Мориса Дрюона "Проклятые короли" (1955—1960), в котором внешняя занимательность и красивость вытеснили широту видения и бескомпромиссность оценок, присущие его произведениям прошлых лет.

В более поздних романах Саган — "Сигнал о сдаче" (1965) и "Немного солнца в холодной воде" (1969) — возникают и более сильные чувства. Но любовь, заставляющая Люсиль, героиню "Сигнала", забыть о том, что такое скука,— и это весьма существенно для сагановских персонажей — не мыслится ею вне материального благополучия. И даже тогда, когда любовь приводит к трагическому финалу (самоубийство Натали в романе "Немного солнца. . . "), подлинного трагизма у Саган нет: в прозе Саган все соразмерно, элегантно, легко.